Частное право и процесс. Об одном через призму другого
17-18 июня 2019 года прошла конференция Ассоциации выпускников РШЧП «Частное право и процесс».
Роль процесса в частном праве заиграла новыми красками, во многом благодаря ключевым событиям конференции – рассуждениям Артема Карапетова и Романа Бевзенко о судебном залоге и баттлу Михаила Шварца и Андрея Егорова о зачете встречным иском.
Проблема судебного залога (или залога в силу ареста) и его приоритета в банкротстве обсуждается долго и подробно, но Верховный Суд поставил дискуссию на паузу однозначной позицией о том, что судебный залог приоритета в банкротстве не дает. Однако эта пауза часто прерывается вопросом о том, соответствует ли позиция Верховного Суда цели законодателя. Зачем писать в законе о судебном залоге, если это на самом деле не залог? Ведь залог – это приоритет. А Верховный Суд лишил залог его главного свойства.
Но, может, в ГК действительно прописан не залог в силу ареста, а нечто другое? Представим, что на вещь в интересах кредитора наложен арест. Но должник эту вещь отчуждает третьему лицу. Что делать кредитору? Оспаривать сделку? Если он это сделает, то может потребовать возврата вещи должнику как стороне по сделке в порядке реституции – именно тому должнику, который уже однажды попытался нарушить интересы кредитора. А если вещь пошла дальше по цепочке сделок? Она становится для кредитора практически недосягаемой. Может, именно поэтому законодатель ввел залог в силу ареста? Чтобы наделить кредитора вещной позицией против приобретателей вещи, которую должник продал, несмотря на арест. Чтобы иметь возможность требовать возврата вещи себе (как залогодержателю), а не должнику и предотвратить повторные злоупотребления. Залог такие цели позволяет достигнуть. Но как только они достигнуты, залог дальше не идет. Он вводился не ради приоритета, и поэтому приоритету в этом квази-залоге места нет.
Но самое сложное то, что цель введения института судебного залога остается загадкой. Есть версия, что он вводился специально, чтобы дать ФНС приоритет в банкротстве через право накладывать аресты на имущество. И курс на эту идею действительно наблюдается. Достаточно вспомнить законопроект по предоставлению налоговой залогового приоритета, который встретил критику юридического сообщества. Возможно, судебный залог был более аккуратным и окольным путем улучшения положения налоговой в банкротстве. Однако путь этот все же не подходит для решения глобального политико-правового и экономического вопроса о приоритете ФНС в банкротстве. Такие цели не должны читаться между строк, они должны выноситься на широкое предварительное обсуждение.
Баттл Михаила Шварца и Андрея Егорова о природе зачета в процессе выдался не менее жарким.
Как реализуется зачет в процессе – возражением или встречным иском?
Корень проблемы – сокрытие в зачете функции взыскания. Де-факто – внесудебного взыскания. А возможно ли такое?
Когда мой контрагент заявляет против меня зачет, он взыскивает с меня долг и лишает меня имущества. Я лишаюсь своего права требования, которое прекращается заявлением о зачете против моего требования. Получается, меня лишили имущества без суда. Я уверен, что никому не должен и зачет произведен безосновательно.
В такой ситуации я могу спокойно подать иск, невзирая на произведенный зачет. В этом действии заключается заявление о несуществовании зачета. Я говорю – «ты мне должен, я тебе нет». На тебя перекинуто бремя доказывания того, что мой долг существует, что я тебе должен. Бремя доказывания того, что был мой долг и против него был заявлен зачет, может лежать только на ответчике. Нельзя заставить меня доказывать отсутствие долга и отсутствие оснований для зачета. И дело не в проблеме доказывания отрицательных фактов. Дело просто в природе односторонних сделок, для совершения которых нужны предусмотренные законом условия – это необходимо, чтобы одностороннее вмешательство в правовую сферу лица (на которого односторонняя сделка направлена) было основательным. Если это лицо говорит, что условий для зачета нет (нет моего долга, против которого совершается зачет) – то это заявление о несуществовании односторонней сделки. Иначе бы любое вторжение в мою имущественную сферу надо было оспаривать. А если бремя доказывания на ответчике-заявителе зачета, то он должен доказать наличие условий для совершения односторонней сделки зачета. А это условие – наличие встречного долга, т.е. своего права требования.
Другие секции конференции также наталкивали на размышления. Например, Европейский Суд по правам человека для гражданских дел, как оказалось, имеет не самое отдаленное значение. Однако необходимо иметь в виду, что ракурс рассмотрения дела меняется кардинально. На дело надо посмотреть глазами ЕСПЧ, то есть «над» российским законодательством, а не «внутри» него.
Об этом рассказывает Марина Агальцова в своем докладе, который размещен в свободном доступе на нашем YouTube канале:
Посмотреть , что еще обсуждалось на конференции, и приобрести запись можно по ссылке:
http://privlaw-alumni.com/conf2/
Заметку подготовила Дария Жестовская,
слушатель РШЧП