Александр Львович Маковский

11 мая 2020 года, на 90-м году жизни от нас ушёл Александр Львович Маковский, заслуженный деятель науки, д.ю.н., целая эпоха.
С 1991 года профессиональная жизнь Александра Львовича была связана с Исследовательским центром частного права, он был одним из основателей Российской школы частного права, её ректором, Учителем.
Делимся воспоминаниями коллег, друзей и учеников. Здесь добрые слова, интервью, фото, всё, что удалось собрать за несколько часов после ошеломляющей новости.
Скорбим в связи с кончиной Александра Львовича, выражаем глубокие соболезнования родным и близким.

Андрей Егоров
«Ушёл дорогой Александр Львович Маковский. У всех есть что-то личное, связанное с этим человеком. Моё пусть останется со мной. Помню, как на прощании с В.А.Дозорцевым, своим другом, он сказал, что в жизни у каждого есть совсем небольшое количество людей, чьё мнение и слово по-настоящему для него что-то значит. Вот полагаю, Александр Львович в этот узкий круг попал к очень большому числу людей. И они всегда его будут вспоминать. И горевать, что его больше нет. И радоваться, конечно, что он был в их жизни. И стремиться жить так, чтобы он был доволен. И говорил откуда-то сверху, мол, я в вас не ошибся.
Спасибо, Александр Львович, Вам за всё. И светлая память о Вас останется на земле с Вашими книгами, учениками, идеями.
А дочерям сил пережить это расставание».

Артём Карапетов
«Александр Львович был умнейшим человеком. Буквально полгода назад звонил ему и спрашивал, как у нас в Кодексе образовалась странная норма пункта 2 статьи 9. Маковский вдумчиво объяснил историю, все стало понятно. Он удивительным образом сохранял светлый ум и интеллектуальную хватку в свои почти 90 лет. Многие коллеги уже в 60 теряют хватку, остроту мышления и переходят в дачно-пенсионерский режим существования, Александр Львович был не из их числа. На конференциях и в дискуссиях, в рабочих группах он моментально ловил самую суть и подмечал слабые места, находил сильные аргументы.
Он был замечательный рассказчик и лектор. Помню, какие замечательные лекции он читал нам на курсе по наследственному праву. Такой культуры речи, как у него, у нашего поколения, увы, нет.
Не сказать, что у меня с АЛ были какие-то близкие отношения. Были и споры, и конфликты на почве гражданского права. Но я всегда его безмерно уважал. Очень сожалею».

Денис Новак
«Ушёл из жизни Александр Львович Маковский, мой учитель, научный руководитель и нравственный ориентир, пример доброты, профессионализма и порядочности. Это невосполнимая, огромная утрата для нашей страны. Со дня нашего знакомства с Александром Львовичем решения в своей жизни я принимал, сверяясь с его мудрыми советами. Невыносимо больно осознавать, что Александра Львовича больше нет. Всем сердцем скорблю и соболезную его близким».

Анна Архипова
«Уход Александра Львовича – это удар такой силы, что трудно собраться с мыслями. И все же: о чем я думаю, когда я думаю о нем?
Во-первых, о его мягкости и человечности. Возможность зайти к нему в кабинет и поговорить о том, о сем – это была возможность прежде всего погреться. Получить добрый и мудрый совет, послушать невероятно увлекательные рассказы о его учителях, о разных людях, с которыми он работал, о том, почему в свое время было принято то или иное решение.
Во-вторых, о точности его мысли. Когда он брал слово на заседаниях Совета по кодификации, на конференциях, на любых собраниях – все замирали, потому что понимали: сейчас будет сказано главное, важнейшее. Это всегда была глубина, всегда какое-то другое измерение. И, что еще важно, во всех его суждениях о праве был человек. Право для человека, а не наоборот.
В-третьих, о том, сколько вместила его жизнь, и жизнь скольких он изменил к лучшему. Он пережил много горя, но для нас был символом жизнелюбия. Он, ученый с мировым именем, тратил свое время на нас, учил, причем не по верхам, а с погружением в обычную, черновую работу (сколько у меня лежит проектов документов с его правками, сделанными вручную!). И сам работал всегда – и всегда по максимуму. Скольким людям он открыл двери, как щедро раздавал возможности.
Наша жизнь без него не будет прежней. Мы потеряли так много. Великого ученого, прекрасного учителя, человека с огромным сердцем, связующего прошлое и настоящее».

Евгения Яковлева
«Я работала в РШЧП чуть больше года – в 2016-2017 годах. До этого знала Александра Львовича только по его пронзительным выступлениям на конференциях.
Что могу сказать. «Прошлое уходит. И оно уходит безвозвратно!» – это слова Александра Львовича из одного его интервью. Вроде бы очевидная вещь – ну да, прошлое безвозвратно уходит. Но когда такие люди уходят, осознаешь реальный смысл этой фразы.
Очень жаль, очень. То, что с уходом Александра Львовича ушла эпоха, это не просто речевой штамп, это правда так. Слушать его было огромным удовольствием, потому что он и говорил, и мыслил по-другому, и это был способ прикоснуться к той эпохе, когда люди были как-то выше душой и идеалами. Это правда так, они были другими. Сейчас мало упоминают такую штуку, как совесть, а для того поколения это было чувство-мерка – Александр Львович про него говорил в одном своем интервью, как про очень важное: «Это такое непонятное чувство, которое по сути ничего его обладателю, кроме неприятностей и беспокойства, не доставляет, но которое в человеке должно быть».
У меня ассоциация (может, неуместная, не знаю, но искренняя): когда ушел Данелия, человек того же поколения, все вздыхали, что вот давно уже таких пронзительных фильмов не снимают. А почему? Да потому что акценты, ракурсы, нюансы (то, на что смотрят, о чем думают, на чем заостряют внимание) изменились. Они в разных поколениях свои. У того поколения они были одновременно и глубокие, и высокие. Пронзительные. По моим ощущениям, Александр Львович был таким же – в своем отношении к делу, к работе, к Праву – с большой буквы, потому что как-то очень заметно было, что он к праву относится не просто как к «совокупности правовых норм, регулирующих что-то там», а к тому самому искусству добра и справедливости, про которое каждый студент на курсе по римскому праву слышал, но мало кто воспринял душой (и это при том, что А.Л. выбрал право как профессию, в общем-то случайно, это в интервью тоже есть). Как он говорил о Праве, абсолютно искренне, не наигранно, это было видно, так уже никто не говорит. Да и мало кто верит в достижимость такого права, честно говоря. И это отдельная тема для печали: мне кажется, ему, всю жизнь посвятившему тому, чтобы приблизить идеальное право к реальному, в последние годы особенно тяжело было видеть реальность.
И к людям, к жизни вообще он так же глубоко относился. Я его очень мало знала, но даже по небольшим каким-то разговорам, когда он характеризовал каких-то людей, это было заметно. Как он мне однажды про меня саму точно сказал, удивило.
Я очень благодарна судьбе за возможность пообщаться (пусть даже совсем чуть-чуть, вскользь) с Александром Львовичем. Точно знаю благодаря этому, что выдающегося человека всегда чувствуешь – это совсем другого формата люди. Это такая очень важная мерка – хотя бы просто для понимания, что такие люди-гиганты вообще в принципе бывают, это не сказки. Правда, на их фоне остальные сильно мельчают, но что поделать, это реальность.
И еще – я не задумывалась, сколько Александру Львовичу лет, до тех пор, пока не увидела, какой стремительной походкой он бежит (буквально бежит) на работу. Каждый раз. Даже когда появлялся после больничных. В его 80 с большим плюсом это было потрясающе. И наглядный пример того, что если ты занят любимым делом, интеллектуальным трудом, ты молод навсегда.
Представляю, как тяжело близким и всем тем, кто с ним был знаком гораздо дольше, чем я. Мои соболезнования».

Олег Зайцев
«Ох, как грустно. Не стало Александра Львовича Маковского. Человек-эпоха, без которого трудно представить себе и Центр, и Школу.
Помимо всего прочего, Александр Львович был живой связующей нитью истории, проявлением так важного для юристов несения из поколения в поколения света правовой традиции: он учился у Е.А. Флейшиц, она у И.А. Покровского, ну а тот в свою очередь у Г. Дернбурга (далее домысливайте сами). Общение с ним, слушание его лекций и выступлений давало возможность приобщиться к этому славному ряду, встать в ряды этой бесконечной эстафеты».

Эдуард Евстигнеев
«Сейчас тяжелое время. И оно становится еще тяжелее, когда уходят великие люди. А Александр Львович был именно таким. Без преувеличений. Наверное, сейчас много кто может сказать, что Александр Львович предопределил их жизненный путь. Это до банального просто. Но все мы состоим из таких простых историй. И у каждого своя история.
Для меня Александр Львович все решил в сентябре и октябре 2008 года. В сентябре были вступительные экзамены в РШЧП. Я абсолютно зеленый во всех отношениях молодой человек в 6 утра приехал из Смоленска в Москву на вступительный экзамен. Он начался в 9 часов. Я одним из первых попал в тот самый 103 кабинет. Все началось с блиц-опроса: короткий вопрос – короткий ответ. Такой формат только поднимал градус напряжения, так как предполагал за собой нечто большее. Александр Львович сидел справа от меня, и вот он задавал свой вопрос: «А что Вы можете сказать о компенсации морального вреда юридическому лицу?». Моему счастью просто не было предела, так как последние два года я занимался именно этой темой (тема вступительного реферата была иной). После ответа ни у кого вопросов уже не было. Я поступил в РШЧП.
В октябре начались занятия, и Александр Львович начал приглашать вновь прибывших слушателей на индивидуальные беседы в свой кабинет. И там он предложил мне работу в Исследовательском центра частного права. Я до сих пор не понимаю, почему Александру Львовичу приглянулся дерзкий и нескладный молодой человек. Ведь было очевидно, что со мной будет непросто. Но и это еще не все. Александр Львович отвел меня на второй этаж и отдал под начальство Валерия Викторовича Почуйкина – начальника отдела об обязательствах ИЧЦП. Эти события и сейчас продолжают влиять на мою судьбу, за что я не могу не сказать Александру Львовичу – «Огромное спасибо!»
Но Александр Львович не исчерпывался только таким хоть и значимым, но одномоментным влиянием. Особыми были его индивидуальные беседы. По понедельникам и средам Александр Львович проходил по всем кабинетам ИЦЧП и заглядывал к каждому сотруднику. Иногда дело ограничивалось парой фраз. А иногда – общением на часы. И что было важно – это были индивидуальные беседы. Несмотря на то, что Александр Львович был прекраснейшим оратором и его публичные выступления всегда любо-дорого послушать, он предпочитал именно индивидуальные беседы.
Но ко мне он почему-то любил заходить с утра во вторник. Вторник в ИЦЧП – это такой день затишья перед бурей, то есть средой. В ИЦЧП в этот день очень тихо, мирно и безлюдно. Идеальное время для работы. Особо памятны вторники, когда мы работали над сбором замечаний на концепции развития гражданского законодательства по отдельным положениям. Александр Львович приносил материал, который собрался у него, и расспрашивал нас, что удалось собрать нам. Все это перерастало в разговоры о состоянии гражданского права, положении в нем ученых, об интеллектуальной среде и многом другом. Бесценные беседы для молодых ребят. При этом Александр Львович никогда не говорил, что он за молодежь, что за ней будущее. Он просто разговаривал с нами. Но это было самое ценное для этой самой молодежи.
Не избегал Александр Львович и обсуждений собственно правовых проблем. Я уже в РШЧП увлекся проблемой разделения норм гражданского права на императивные и диспозитивные. Так совпало, что Александру Львовичу тоже была интересна указанная тема. И на протяжении четырех лет я имел возможность обсуждать эту тематику с ним. Я как молодой и горячий был сторонником кардинальных перемен. Александр Львович со своим опытом приводил аргументы за то, что не стоит торопиться и действовать радикально. Я, признаться, обижался на него за это. Но ценность его советов была все же неоспорима.
Александр Львович был весь соткан из мелких деталей, которые невозможно было не перенять: любовь к труду, глубокое погружение в тему, нестандартный взгляд на проблему. Все это незримо, на подсознательном уровне наставляло нас, молодых цивилистов, на тот самый путь истинной цивилистики.
Александр Львович и сейчас продолжит влиять на всех, кто так или иначе встречался с ним. Этого уже не отнять. А нам остается быть достойными тех идеалов, которые каждый из нас разглядел с помощью Александра Львовича Маковского.
Вечная Память!»

Анна Покровская
«Когда мы только поступили, Александр Львович произнёс перед нами “программную” речь. О ценности образования, о развитии частного права, о том, какая честь слушать лекции таких выдающихся учёных, какими были наши преподаватели. И ещё: как важно осознать, что мы теперь – однокашники. Что мы навсегда связаны Школой, и должны прожить свою профессиональную жизнь, поддерживая и уважая друг друга. Александр Львович формировал из нас не просто грамотных юристов, но профессиональное сообщество с принципами и традициями». 

Екатерина Чеберяк
«Сегодня ушёл из жизни Александр Львович Маковский. Если представить, что мир держится на трёх невидимых нам китах (неком незримом оплоте человечества), то Александр Львович определённо был олицетворением одного из них. Более масштабной личности я в своей жизни не встречала. Где же теперь мне, такой путанной и противоречивой, найти верные слова, чтобы рассказать о высоких заслугах и достоинствах этого человека. Рассказать так, как умел это делать один только Александр Львович: легко и просто, передавая самую суть, без толики праздности, без грамма пустословия, в спокойной и выдержанной тональности, суть которой есть сама гармония. Не та гармония, к которой сейчас модно приходить в позе лотоса, шавасаны и Бог ещё знает чего, но та, которая сама расцвела в сердце человека, перенёсшего тяжелейшие испытания и утраты с самых ранних лет своей жизни, устоявшего перед всеми мыслимыми и немыслимыми искушениями Москвы (власть, деньги, положение в обществе) и оставшегося при этом скромным учёным, без остатка преданным своему делу, в своем скромном кабинете Исследовательского центра частного права, который стал центром притяжения для всей современной науки гражданского права и его научного сообщества. Вечная память самому уважаемому человеку моей профессии. Человеку, перед которым склоняли головы люди всех возрастов, положений, регалий и способностей. Человека, который заслужил это уважение отнюдь не званиями, чинами, деньгами, но трудолюбием, преданностью своим жизненным принципам и неподдельно искренним, уважительным отношением к людям».

Григорий Галкин
«Александр Львович был мудрым и добрым, человеком большой души. Даже краткий разговор с ним, даже по телефону, всегда придавал бодрости, воодушевлял».

Алла Путинцева
«Дорогой Александр Львович,
не успелось. На Ваше «надо дожить до июня» я отмахнулась и подумала, что, конечно, доживете. Мы хотели с Вами записывать большое интервью. Тогда Вы мне сказали, что уже раздали великое множество, и, мол, зачем повторяться. Но Вас убедил мой аргумент: я подчеркнула, что после Вашей речи на ежегодной конференции о помощи иностранцев в написании Гражданского кодекса особенно откликнусь молодые юристы, и Вы должны им рассказать то, что рассказывали мне: неважно, что, а важно – как. Как Вы относитесь к науке, к тому, что происходит сейчас, в конце концов – к таким же молодым и пока не состоявшимся юристам, как я.
Меня всегда внутренне интересовал один вопрос: с каким чувством Вы пишете некрологи? А Вы писали их не только учителям, товарищам, но и ученикам. О которых всегда вспоминали, печалясь об их раннем уходе. Теперь Вам пишу я, хотя мне казалось, что Вам нужно жить еще долго: хотя бы для того, чтобы успеть рассказать. Мне хотелось разделить радость от общения с Вами со всеми.
Я помню, как встретила Вас впервые: иду поступать в РШЧП, заблудилась в этих злосчастных переходах, а тут – Вы. Подсказали и проводили. И я оторопела. Разве может великий Маковский подсказывать дорогу незнакомым ему абитуриентам? Но секрет в том, что в этом и были весь Вы.
Именно поэтому я пришла к Вам с просьбой рецензировать свою диссертацию, хотя все мне говорили о Ваших более важных делах. Но Вы не только не отказали, но и были со мной всегда. Признаться, мне было интереснее говорить с Вами не об МЧП и наследственном праве, а просто о жизни. И Вы не отказывали, никогда. Вы всегда брали трубку, а если не успевали, то перезванивали. Такое уважительное отношение сложно встретить в повседневности, а от Вас оно действовало очень отрезвляюще: всегда, когда хотелось ответить грубо или зазнаться, в голове крутилось «Александр Львович себе бы такого не позволил». Когда Вы звонили – первым вопросом от Вас было: «Здравствуйте, это Маковский. Вам удобно говорить?». Я никогда не понимала, почему Вы спрашивали об этом. Такие мелочи навсегда отпечатались во мне. Как ваше «что» с буквой «ч», написанные от руки рецензии, а также пометки на полях моих работ с комментарием «запятая здесь лишняя». Интересно, кто-то читал работы своих подопечных с таким же вниманием?
А еще я помню, как Вы радовались найденным лекциям Бруна в Ленинке. И мне очень хотелось сделать Вам приятно: я перепечатала их, сложила в книжицу, а Вы немедленно спросили о том, сколько я на это потратила. Я как-то узнала, что Вы любите те самые вафли, и мне всегда хотелось Вам их принести, чтобы порадовать. Но Вы такие вещи почему-то пресекали, и приходилось придумывать: то оставить их на столе, пока Вы не видите, то передать через секретаря. Затем следовал Ваш немедленный звонок с этим «Ну зачем?», а мне было радостно от того, что удалось это провернуть.
В своих беседах Вы оказали на меня колоссальное влияние. К Вам можно было зайти с личными переживаниями и сомнениями, и Вы всегда находили время и для этого. А я злоупотребляла Вашим добродушием, и пыталась задать тот самый «ну точно последний вопрос», который начинался с «а правда, что в Советском Союзе…». И беседы с Вами вместо получаса занимали гораздо больше времени.
Я дала Вам два обещания, которые так и не выполнила: написать статью в «Вестник гражданского права» и закончить с диссертацией к этому году. И Вы всегда об этом напоминали, но никогда не стыдили. Вы и в этом отношении были не таким, как все: никогда не сетовали на «испорченное молодое поколение», а просто замечали, что мы другие.
О Вас напишут еще много и подробно, с деталями биографии и количестве книг, статей и рецензий (разве можно их вообще сосчитать?), которые Вы написали. Но я хотела бы сказать Вам о другом. О том, что есть много хороших ученых. Чуть меньше – совестливых людей. А сегодня ушли Вы – первоклассный ученый и порядочнейший человек, которому были небезразличны все мы. Мне кажется, что таких больше не делают. По крайней мере, я не встречала.
Простите, Александр Львович. За опоздания, пропущенные дедлайны и несдержанные обещания. И за последний разговор.
Вы почему-то ушли в это странное время, забрав с собой какую-то часть надежды, которая теплится сейчас в нас всех. Но остались мы. Мы будем Вас любить, помнить и стараться не подвести.
Спасибо за все.
С болью и большим чувством благодарности в сердце,
Алла».

Анна Маркелова
«Александр Львович был из тех людей, из которых льётся свет. В каждом его выступлении, в каждой научной работе было не только про право, а про настоящие жизненные ценности. У него была сумасшедшая энергетика, которая чувствовалась даже когда он просто проходил мимо по коридору, и которая будет бесконечно ощущаться в воспоминаниях о нем и в его творчестве. Это по-настоящему легендарный человек, который всем нам является примером. И это невосполнимая утрата и для близких, родных, но и для всего юридического сообщества и для России в целом. Светлая память Александру Львовичу, пусть он остаётся с нами в наших сердцах». 

Диана Коваль
«Близко с Александром Львовичем не была знакома, но я помню, что ещё со времён бакалавриата он был легендой, и во время обучения в РШЧП при знакомстве и общении с ним восторг и уважение только приумножились. Это невероятная потеря, для близких, для коллег, и Александр Львович, конечно, навсегда останется легендой».